Фото Андрей Бурдейный/ Массандра

Александр Александрович Егоров – легендарная, как говорят ныне, культовая фигура в Российском виноделии. Будучи профильным специалистом (окончил московский университет по специальности ботаник-агроном!) он сразу попал – ни много, ни мало – в Абрау-Дюрсо, причём простым рабочим. А вскоре был направлен в Массандру, где познакомился с Львом Сергеевичем Голицыным и проработал под его началом полтора года. Затем двадцать с лишним лет в Грузии. Он выделил немало автохтонных сортов, приложил руку к таким именитым винам, как Цинандали, Мукузани, Напареули…. Далее были Азербайджан и Армения, — и нигде он не сидел без дела. Выделял сорта, вёл научную деятельность, создавал вина. Напряжённая работа чуть было не подорвала здоровье, и в 1935 году Егоров был переведён в Крым. Почти сразу стал главным виноделом Массандры. За дело взялся, засучив рукава.

Во время Великой отечественной войны Егоров лично занимался эвакуацией коллекции Массандры. Даже во время войны продолжал работать на Кавказе. Вернувшись, всеми силами помогал заводу пройти тяжёлый послевоенный период восстановления, продолжил творить. Существованию такого вина как «Чёрный доктор», мы тоже обязаны исследованиям Егорова. Ну и, конечно, Мускат Белый Красного камня, который он создавал вместе с Ингой Аркадьевной Голокоз. Скончался Егоров в 1969 году, немного не дожив до 95 лет. До 88 он так и оставался главным виноделом, потом ещё несколько лет консультировал и вёл дегустации. Не знаю, правда или нет, но где-то читал, что на 90-летие Егорова был сделан царский подарок – на дегустации в честь его юбилея открыли одну из старейших бутылок Массандровской коллекции – знаменитый Херес 1775 года. Согласитесь, хочется верить. Заслужил!

Вообще традиция «Егоровских дегустаций» зародилась ещё в 50-е годы, хотя на тот момент это были дегустации молодых винтажей. Отрадно, что благодарные последователи продолжили традицию и вдвойне хорошо, что сегодня «Егоровская дегустация» – мероприятие не просто памятное, а практически научно-исследовательское. По её итогам делаются выводы о ценности и смысле сохранения старых винтажей, о наличии коммерческого смысла или отсутствии такового… Остатки вина даже отправляют на анализы. Всем известно, что Массандровская коллекция занесена в книгу рекордов Гиннесса, вина Массандры оценивал Паркер (причём крайне высоко, если не изменяет память, розовому Мускату 1940 года он поставил 98 баллов!), предприятие посещали такие культовые виноделы, как Ролан и Гигаль… Я не люблю громкие слова, но прикоснуться к этому – всё равно, что прикоснуться к вечности.

И вот я прохожу в «галерею». Я ожидал, что буду незамеченным, но меня встречают, словно давно ждали. Непринуждённая беседа, лёгкий завтрак. Вообще, надо отметить отличную организацию всего мероприятия. Вокруг – весь «свет». Помимо работников самой «Массандры» их коллеги-виноделы из других компаний и винные критики. Артур Саркисян, Денис Руденко, Олег Репин, Игорь Самсонов, Дмитрий Ковалёв и множество других людей, чьи фамилии говорят сами за себя.

Фото Андрей Бурдейный/ Массандра

Подходит время дегустации, и я понимаю, что тут всё серьёзно: все надеваем халаты, шутки-смех смолкают, и мы проходим в просторный и (что немаловажно в крымском климате) прохладный зал. У каждого на столе табличка с фамилией и два оценочных листа: один чёрно-белый, который подлежит сдаче, другой красочный – для личных заметок «на память». Тут, правда, не могу удержаться от критического замечания: графа «примечания», то есть графа для, собственно, описания и впечатлений, слишком маленькая. Её бы хватило для дешёвого «пикникового» вина из третьесортного супермаркета, но никак не достаточно для массандровских образцов. Но я об этом пока не думаю. Пока я смотрю, что придётся писать ФИО и ставить подпись под своими оценками. Радует только то, что людей много и верится, что даже в случае сильного косяка оценка усредняется. Коллективная ответственность – штука такая ))

Здесь я не буду утомлять подробными описаниями, а передам общие впечатления. Дегустационные заметки для «гиков» будут опубликованы отдельным большим постом.

 

Дегустация разбита на две «сессии» с небольшим перерывом. Вина дегустируются тройками, реже парами, после каждого «сета» высказывается кто-то из сотрудников Массандры, а дальше по желанию можно что-то добавить и вынести на общее обсуждение (в рамках одного стола таковое, конечно, идёт всё время!). Надо сказать, что традиционная советско-российская школа несколько отличается от близкого мне стиля. Например, словами «лёгкий тон подвала» я, кажется, несколько обижаю, – тут это называется «тоном бутылочной выдержки». Много общих характеристик, вроде «округлое» или «типичное», но меньше акцент на отдельных составляющих. Впрочем, случайных людей тут нет, и каждый прекрасно понимает, что у него в бокале.

Вначале мы пробуем виноматериалы текущего (то есть 2016) винтажа. Его оценивают по десятибальной системе (причём это не 100 баллов, делённые на 10), я напрочь теряюсь, но, к счастью, соседи, и, в первую очередь, Дмитрий Ковалёв, быстро объясняют мне основные принципы. Правда, я всё равно остаюсь верен системе двадцатибальной и просто перевожу свои оценки, но, как выясняется, они всё равно очень близки к оценкам соседей. Что неудивительно. За годы увлечения вином я понял, что, сколько бы ни твердили о «заговоре сомелье», оценки почти никогда не случайны.

Так вот, первыми идут три сухих виноматериала. Автохтоны Кокур и Сары Пандас, а также Мускат. Из них мне больше всего понравился Кокур – яркий и свежий. В аутсайдерах мускат – он тяжеловат и чуть алкоголен. Далее следуют три сладких: «обычный» мускат, и два позднего сбора – белый и розовый. У меня лидирует «розе», два других чуть отстают. Белый мускат позднего сбора прекрасен в аромате, но, на мой вкус, ему чуть недостаёт кислотности, которая сделала бы его бомбическим. А вот Артуру Саркисяну, видимо, всего хватило, и он этому вину поставил аж 92/100.

Фото Андрей Бурдейный/ Массандра

Далее шли три сухих вина «Алушта» 2007, 1993 и 1988 годов. Это был, наверное, самый спорный сет дегустации. За столом мы единодушно оценили их высоко, «назначенный» выступающий (жаль, что так и не удалось услышать начальника транспортного цеха (с)) тоже, но тут встал Денис Руденко и сказал, что в винах сразу чувствуется окисление и купи обычный потребитель такие вина, он был бы разочарован. Понятно, что авторитет Дениса монументален, после такого, конечно, большой соблазн присоединиться и вина поругать, но я за них вступлюсь. Во-первых, я слабо представляю, как «обычный потребитель» покупает сухое вино 1988 года. А те, кто покупают, понимают, на что идут. Во-вторых, это окисление не было доминирующим в аромате и превалирующим во вкусе. Да, оно чувствовалось, мы все это отметили, но это не та обжигающая кислотность, не то скисание, которое бывает в плохих старых винах. Да что там в старых! У нас встречаются вина (не будем показывать пальцами), которые в возрасте 3-4 лет уже демонстрируют примерно такой же уровень окисления. В-третьих, в этих винах чувствовалась сильная третичная ароматика, за которую старые вина любят, и многое им прощают. У меня в памяти сразу всплыла история, как на одной из моих дегустаций было открыто Бордо 1975 года, которое уже явно было «за пиком». Я из уважения к сединам поставил ему что-то вроде 14/20 , а присутствующий Станислав Лобанов влепил… 17/20. И сказал, что, мол, так оно и должно быть, а я свою оценку списал на незнание и отсутствие опыта дегустаций старых вин… В общем, я «доставился» аж до 16,5 баллов, и, знаете, ничуть не жалею… В конце концов, я художник, я так вижу.

Фото Андрей Бурдейный/ Массандра

А вот дальше началась феерия. Хересы 2004, 1983 (ровесник!) и 1969 годов. Молодой чуть жгучий, а вот дальше чума! Мне безумно понравился 1983, а 1969 вообще в аромате сильно напоминал древний коньяк… Ровеснику я поставил 94/100, а 1969-му чуть меньше. Да и то, наверное, пожадничал.

Три красных Портвейна. 2000, 1956 и 1940 год. Старые поражают цветом, точнее… его отсутствием )) Красными их можно назвать с натяжкой. 2000-й кажется чуть алкогольным и молодым, хотя это типичный «портвейн». А вот старше началась стадия, когда речь шла о степенях собственного офигевания. 1956 год у меня получил 96-97/100, а 1940 – аж 98. Мне очень понравилось. Куда уж, собственно, баллы беречь?!…

Красный портвейн «Ливадия» 2007 и 1986… Мне очень понравился 2007 – чувствуется, что вино с огромным потенциалом, но 1986 просто изумительный. Многогранный и деликатный. На 94/100.

Два десертных кокура «Сурож» 2005 и 1986 гг, а также «Седьмое небо князя Голицына» 2005 года. На фоне того, что пробуем, 2005 год кажется «новьём», но, на минуточку, вину 12 лет… Всплывают даты, вроде «закончил Академию», или «мой трудовой договор стал бессрочным»… В этой тройке моим фаворитом однозначно был 1986. Не то, чтобы у него был фантастический аромат (хотя очень достойный), но меня он покорил балансом. 93/100. Два других вина я оценил ниже.

Далее шли три кагора. 2002, 1987 и 1971 гг. Должен сказать, отечественный «кагор» – это совершенно не моё. Ни в каких проявлениях. 2002 у меня был разжалован до 84/100, за что я был подвергнут остракизму со стороны коллег по столу, но 1987 выступил лучше. По-прежнему не моё, но, надо признать, сделан отлично! И только 1971 год покорил меня, хотя там уже от того «кагора» мало что осталось… Самостоятельное вино. И очень хорошее.

Фото Андрей Бурдейный/ Массандра

А дальше пошли Мускаты. Первая тройка – Южнобережные. 2007, 2003 и 1970. Все три были интересные, но несколько сиропные. И максимальная оценка у меня поднялась «только» до 92/100 (ну да, слишком много кушать)).

А вот последними были Мускат белый десертный 1953, Мускат белый Гурзуф 1931 и Мускат белый «Массандра» 1929. И вот там снова речь шла об офигевании. Все три были очень хороши, но 1931 – это божественно. Настолько, что не хватало слов. Я поставил 97, потом испугался, не много ли, и поправил на 96. А надо было 97 оставлять. А вот Денис Руденко выставил все 98. И, надо сказать, правильно сделал…

Фото Андрей Бурдейный/ Массандра

Звучат завершающие речи. Слово взял и Александр Иванович Жуков – один из старейших сотрудников Массандры. Говорил о связи и преемственности поколений. Александр Иванович в почтенном возрасте, он пришёл на винодельню совсем юным и остался на всю жизнь. Работал под началом самого Егорова, и наверняка это был бесценный опыт. Как у Александра Александровича от самого князя, которым наше «научное» дореволюционное виноделие началось, да им же и закончилось… Так, буквально через два поколения я, казалось, услышал голос самого Голицына )). И это тоже уже не забыть…

Фото Андрей Бурдейный/ Массандра

Потом Карина Согоян оказала мне большую любезность и проводила в подвал поснимать коллекцию. Надо сказать, я уже бывал там, и как бы нового искать было нечего (старые бутылки на месте, новым подобным взяться неоткуда), но ощущение, когда ты ходишь среди этих бутылок в мёртвой тишине, без группы шумных туристов, совсем иное.

 

А затем была неформальная часть, общение и обед, за которым очень хорошо пошло игристое от дружественного «Нового света». После такой дегустации ничего тихого не хотелось, нужна была пауза на осмысление…

Фото Андрей Бурдейный/ Массандра

Ещё раз хочется поблагодарить «Массандру»… нет, не за приглашение (хотя и за него тоже). И даже не за организацию, которая, повторюсь, была на высоком уровне. За сохранение традиций! Это невозможно переоценить. И очень хочется, чтобы эти традиции продолжались, крепли, развивались, а новые вина занимали достойное место в бесценной винотеке Массандры.

Автор Владимир Глухов